Владлен добрый
человек. Очень любит детей. Мой супруг очень любил заниматься спортом и уделял
много времени этому. Ходил в спортзал и прививал детям любовь к спорту.
Он с односельчанами
добился того, чтобы в районе была установлена детская площадка, строительство
которой не успели закончить из-за ареста.
День обыска забыть невозможно. Это было ранним утром 27 марта 2019 года. У нас тогда родилась третья дочь, ей на тот момент было 17 дней. Маленький ребенок — это бессонные ночи, и я легла спать под утро. Где-то около шести утра нам громко постучали в дверь. Я проснулась. С каждой секундой стуки в дверь становились все сильнее и сильнее и это ввергало в страх.
Я спросила кто там и
мне сказали, что это ФСБ, приказав открыть двери. Когда я открыла они забежали в
дом и разбежались по двум этажам. Потом они сообщили мне по какой причине
пришли. Силовики увидели, что моего мужа нет, но даже не спросили где он. Они зачитали
постановление и сказали, что будут проводить обыск. Само постановление я лично
не читала, а адвоката вызвать мне не дали, потому что забрали все телефоны.
Поскольку я была одна с детьми, я не могла одновременно находиться во всех
комнатах и следить за ходом обысков.
ФСБ-шники привезли в качестве понятых двух молодых людей, которых я никогда не видела ранее.
Во время обысков у нас забрали перевод Корана Эльмира Кулиева, и один из четырех Коранов на арабском языке. Когда я спросила, почему его забирают, то мне ответили, что эксперты переведут, ознакомятся с книгой, а потом вернут. Изъяли таждвид (книга о правилах арабского языка - прим. ред.), и планшеты у детей, которые мы покупали им для уроков. Забрали телефоны, которые даже были не нашими, поскольку Владлен занимался ремонтом смартфонов. Они интересовались, почему в доме много зарядных устройств и даже кормом для рыб.
После задержания Владлена в Ростове, мне удавалось видеть его только на судебных заседаниях в Крыму. В последнее время слушания проходят в закрытом режиме в Верховном суде в Симферополе. Попасть на заседание мы не можем, приходим с надеждой увидеть своих родных, а получается, что ждем окончания суда, чтобы услышать от адвокатов о наших мужьях, о том, как прошло заседание и какое решение было принято. Но даже когда у нас была возможность прийти на открытое слушание, конвоир не позволял общаться с нашими мужьями.
Еще до своего
задержания у Владлена были проблемы со зрением. Он проходил диагностику, и
врачи прописали ему очки. За год с лишним пребывания в СИЗО у супруга все
больше садится зрение.
У Владлена больная печень с детства. Ему необходимо придерживаться определенной диеты и пятиразового питания. Понятно, что в застенках СИЗО это невозможно. При задержании в Ростове к нему и другим мусульманам применили физическую силу. Владлена ударили по голове и у него участились головные боли, которые и так периодически были. В СИЗО еще начали болеть зубы.
Что касается детей, то я не скрывала от детей, что произошло с их отцом и где он находится. Мы мусульмане и Ислам запрещает нам лгать. Дети вспоминают, как отец летом возил их на море, как катал их зимой на санках, играл с ними в снежки. Он всегда после работы первые 30-40 минут уделял детям.
Несмотря ни на что, сегодняшние притеснения крымских мусульман еще больше сплотили и объединили нас. Большую и всяческую поддержку нам оказывает джемаат. За год с лишним, находясь без мужа, они дают силы бороться. Поскольку у меня маленькие дети, я физически не могу заниматься передачками, все это делает джемаат. Заботу ощущают наши дети в рамках проекта «Крымское детство».
В вопросе обмена, освобождения своего супруга я надеюсь только на Создателя. Только у Него прошу о скорейшем освобождении моего мужа и всех остальных политзаключенных. Наши дети тоже делают дуа (молитва – прим. ред.), чтобы поскорее вернулся домой их отец, и другие верующие. Если Всевышний захочет, их внесут и в списки обмена, и оправдают. Я надеюсь, что Владлен вернется, иншаллах, в скором времени. Это случится и обязательно по воле Аллаха.
