С Айдером мы в браке
вот уже 11 лет, и у нас четверо детей. Как бы это банально ни звучало, я могу
отозваться о нем только с положительной стороны — в первую очередь, он - богобоязненный
и соблюдающий свою религию мусульманин, образцовый семьянин и отец, который очень
любил проводить время с детьми.
Айдер - добрый и отзывчивый
человек, с обостренным чувством справедливости. Мой супруг любил читать, сейчас
он пытается изучать арабский язык, хотел еще овладеть английским. До своего
ареста он занимался предпринимательской деятельностью – строил со своим другом
дом и выставлял на продажу.
Воспоминания об
обыске – тяжелые, и этот осадок остался на всю жизнь. Особенно тяжело это сказалось
на детях, которые после обыска боялись находиться одни в комнате.
Обыск 12 октября начался
ближе к шести часам утра. Мы проснулись и буквально вскочили от громких стуков
в дверь. Наша младшая дочь, тогда ей было 10 месяцев, начала плакать, и я взяла
ее на руки.
Выломав дверь,
силовики проникли в дом. Над одним из наших детей, которые тоже проснулись,
стоял боец с автоматом и щитом (баллистический
щит для защиты от выстрелов из огнестрельного оружия – прим. ред.), наш
мальчик расплакался.
Дети были очень
напуганы. Сын, увидев оружие, все время спрашивал: «А отца расстреляют?».
Айдеру скрутили руки
и увели в другую комнату. В дом вошло много людей с оружием. Отец мужа, мы
живем в одном доме с родителями Айдера, пытался остановить этих людей и
спрашивал, почему силовики так себя ведут. На это следователь ответил угрозами,
сказав, что, если он будет задавать много вопросов, обыск пройдет без участия
членов семьи, которых он грозился закрыть в одной комнате.
С нами также живет
пожилая биташка (бабушка Айдера со
стороны матери – прим. ред.). Сейчас ей за 90. Она сильно плакала, не могла
понять, почему столько человек и с оружием ворвались к нам в дом.
Силовики забрали у
нас мобильные телефоны, планшеты. Ни о каком адвокате, конечно, и речи идти не
могло. На предложение свекра пригласить соседей в качестве понятых ответили
отказом, поскольку с собой они привезли свои понятых.
Во время обыска у нас
забрали литературу, в том числе, и детскую. Отец Айдера рассказывал, что когда
меня и детей вывели в отдельную комнату и не разрешили выходить оттуда, силовики
занесли два журнала, которые якобы они нашли в зале, в тумбе под телевизором.
Хотя такого быть не
могло, я была в той комнате, и никаких журналов там не было. Эти журналы были очень
новыми и нам их подкинули. Однако ж никто не прислушивался к нашим словам.
На следующей день
начался «суд». Он длился очень долго. У меня на руках была младшая дочь,
которая плакала, нас выгнали из зала «суда». С того момента мы в течение
нескольких лет посещали все «суды» по продлению ареста.
18 июля 2018 года суд
вынес приговор моему мужу – 12 лет лишения свободы, затем апелляционный суд
сократил этот срок на полгода.
На данный момент
Айдер находится в исправительной колонии №2 города Салават, станция Южный (Башкортостан
— автономная республика в РФ). К сожалению, мы еще не смогли побывать в той
колонии, да и никто из жен «симферопольской группы» не смог посетить своих
мужей после их этапа из ростовского СИЗО. В последний раз я видела Айдера в
январе 2020 года, тогда он еще был в СИЗО №5 Ростова-на-Дону и ждал этапа.
Я надеюсь, что нам позволят
свидание, которое откладывалось из-за карантина в связи с коронавирусом, ведь
осужденным (в колонии строгого режима -
прим. ред.) положено одно долгосрочное свидание раз в четыре месяца.
У Айдера в колонии еще
до карантина побывал адвокат. Муж ему рассказал, что его посадили в ШИЗО
(штрафной изолятор, который приравнивается к карцеру в СИЗО), куда его перевели
буквально через несколько дней после прибытия в колонию, якобы из-за
неправильно заправленной постели.
Это такая сырая камера,
она маленькая с кроватью, которая пристегивается к стене. То есть с 5-ти часов
утра и до 9-ти вечера человек в ней не может не то, что полежать, а даже
присесть. Арестант должен стоять 19 часов. С собой туда нельзя брать еду,
какие-то свои дополнительные вещи, там своя еда. Там Айдер пробыл 30 суток в
общей сложности.
И это притом что у
мужа - хронический тонзиллит, и периодически он у него обостряется. Еще до
ареста у Айдера были проблемы с почками - там образовывался песок. Когда он был
в Ростове, он жаловался на сильные боли в спине. Конечно, никто там диагнозов
не поставил, а порекомендовали заниматься зарядкой. Даже в карцер еще в СИЗО
его поместили с такими болями. Возможно, это были боли в почках.
У Айдера сильно болят
зубы, эта проблема его преследует еще с симферопольского СИЗО, где ему не
оказывали помощь.
Дети, которые знают,
где находиться их отец, часто спрашивают, почему и кто арестовал их папу. Приходится
им объяснять, что бывает несправедливость. Они гордятся своим отцом, хотят
поехать на свидание к нему, строят планы, говорят, когда папа вернется - купит
лошадь и поедет с ними гулять. Они очень ждут его…
Инициатива «Крымское детство»
пытается украсить дни наших детей, одаривает их любовью, заботой. Мы в целом
ощущаем большую поддержку от джемаата. Уже в момент обыска к нам приезжали активисты,
неравнодушные люди, поддерживали нас, рассказывали, как передавать передачку в
СИЗО и прочее.
Это поддержка
бесценна и неоценима. У многих вызывает восхищение, как наш народ сплотился.
Это и встречи жен, матерей, детей политзаключенных. Пусть Всевышний воздаст им,
также как они радуют нас, наших детей, пусть Аллах обрадует их всех в День
суда.
У нас есть надежда на
облегчение трудностей, ведь этого требует наша религия. Мы надеемся на помощь
Всевышнего, уповаем на Его. Мы не знаем, как произойдет эта помощь: обмен или может
что-то другое, но мы надеемся, что наши родные в скорейшем времени выйдут на
свободу и окажутся рядом со своим семьями и детьми.
